Алхимики. Плененные  - Кай Майер

Джиллиан пригнулся и поспешил через фойе в буфетную. Там он бросился на пол, покатился по нему и двумя руками выстрелил в разбитое окно. Вообще-то оно было слишком высоко, чтобы шестой мог через него залезть, но Джиллиан предпочитал переоценить противника, чем попасть ему в руки.

Никого.

Зато в фойе раздались шаги.

Он поспешил к задней стене, подальше от окна и поближе к кухонной двери. Им с Джианом в любом случае придется бежать через черный ход. Дворцовый парк с его спасительными живыми изгородями и деревьями находился через улицу от главного входа, но попасть туда незамеченными не было ни малейших шансов. После всей этой пальбы и грохота там, наверное, уже собралась толпа зевак.

Из кухни раздался треск дерева. Ну конечно – шестой давно уже не дожидался на улице. Он забежал через ворота во внутренний двор, чтобы напасть на Джиллиана с тыла. Сейчас он ломал заднюю дверь. Джиллиан всей душой надеялся, что Джиан тихо сидит в своем укрытии.

Несколько выстрелов со стороны фойе просвистели в буфетной. У Джиллиана оставалось лишь несколько секунд – сейчас они возьмут его в тиски с двух сторон. Оба выхода отрезаны. Будь Джиллиан один, он рискнул бы выскочить в окно. А так выбора у него не было.

Он прислушался: в фойе перезаряжали пистолет. Джиллиан рванулся к двери. Он не знал, справа или слева от нее стоит противник. Придется действовать наудачу. Одним прыжком он выскочил из буфетной и не глядя выстрелил влево. Стоявший там посмотрел на него огромными глазами, как бы возмущаясь, что Джиллиан нарушил неписаные правила игры, – и упал. Джиллиан не хотел рисковать и выпустил ему еще одну пулю в лоб.

Краем глаза Джиллиан заметил движение в буфетной и понял, что это конец. Ему ни за что не успеть прицелиться и нажать курок: последний противник, стоявший в дверях кухни, уже навел пистолет. Глядя через буфетную в фойе, он целился прямо в Джиллиана – и вдруг упал на колени.

Он медленно наклонялся все ниже, словно все это ему надоело. Голова упала вперед, увлекая за собой тело. Мелькнул торчащий из спины длинный кухонный нож, и упавший скрылся из виду за столами и стульями.

Джиан стоял в темной кухне, слабо освещенный падавшим из буфетной светом. Он оторвал взгляд от противника и смотрел теперь на Джиллиана.

– Берегись! – крикнул тот, кидаясь к нему.

Глаза Джиана стали огромными от удивления. Раздался выстрел и отбросил его обратно в темноту.

Джиллиан с криком опрокинул стол и увидел, что парень с ножом в спине лежит на полу; он из последних сил перекатился на бок. Рука с пистолетом дрожала, дуло все еще было направлено на пустой дверной проем. Джиллиан на бегу выпустил две пули ему в голову.

В следующую секунду он подбежал к Джиану, увидел кровь, рану и широко открытые глаза. Молча он поднял сына и понес к задней двери.

– Вообще-то вовсе не удивительно, что я встретила вас обеих именно в Праге.

Саломея и Лукреция Каскаден с двух сторон окружили Ауру, и они зашагали втроем по темным улочкам Мала-Страны. Экстравагантные конструкции из тюля на шляпах сестер покачивались при каждом шаге. В длинных платьях с пышными юбками и зонтиками под мышкой – у одной справа, у другой слева – они походили на великосветских дам, собравшихся на танцы.

– И правда, – сказала Саломея. – Нигде в Европе спиритизм не пользуется сейчас таким спросом, как в Праге.

– Хотя мы предпочитаем термин «сопровождение душ», – укоризненно добавила Лукреция.

– Моя сестра отвечает за финансовую сторону, – хихикнула Саломея, заговорщически пихнув Ауру локтем. – И прилагает все усилия, чтобы подчеркнуть важность того, что мы делаем.

– Солидность.

– Солидность и важность.

Аура познакомилась с сестрами летом 1914 года. В их парижской квартире ей явилась черная Изида, оказавшаяся впоследствии бессмертной Иннин. Несколько недель спустя, по пути в родовое владение Инститорисов в португальской Синтре, она навестила их в Сантьяго-де-Компостеле. Близкими подругами они Ауре не были, но их чудачество всегда казалось ей милым.

Сестрам было сейчас, наверное, около сорока. Золотистые локоны скрывались под шляпами, лишь там и сям выбивалась шальная прядка. На носу и на руках у них даже сейчас, осенью, виднелись веснушки. У обеих, наверное, не было бы отбоя от поклонников, если бы не то неудобное обстоятельство, что они никогда не расставались.

Лукреция спросила как бы между прочим:

– Скажите, а как поживает Шевалье?

Она имела в виду Константина, который одно время жил в Париже под именем Шевалье Велдон и захаживал к сестрам на спиритические сеансы. Лукреция кокетничала с ним и до сих пор не могла забыть, что он предпочел Ауру.

– Он много путешествует по Европе. – Аура прекрасно знала, что Лукрецию интересует не это. – Насколько позволяет политическая ситуация, конечно. Работает над книгой о тайнах великих соборов.

– Ах, – вырвалось у Лукреции, и она поторопилась сделать вид, что поскользнулась на булыжнике мостовой. – Значит, он был и в Сантьяго.

– Он, несомненно, не упустил бы случая вас навестить, если бы застал вас там. Когда вы уехали из Испании?

Саломея опередила сестру с ответом:

– Несколько лет назад. Одно время дела у нас там шли отлично. Паломники с удовольствием тратят деньги на всевозможную ерунду, и уж если кто-то добрался через горы до Сантьяго, он, как правило, не отказывает себе в удовольствии побеседовать с дорогими сердцу покойниками.

– Могла бы хоть для приличия проявить чуточку уважения к нашему делу! – возмутилась сестра, наморщив хорошенький носик.

– Ах, отстань ты от меня со своим уважением! Стоит людям оказаться на том свете, как даже те, кто при жизни двух слов связать не мог, вдруг начинают болтать без умолку! – Саломея закатила глаза. – Вот им не мешало бы проявить уважение – хотя бы к Святому Воскресенью – но нет же! Они говорят, говорят, говорят – их можно унять только самой решительной строгостью. Попробуйте, например, почитать книжку, когда с вами вдруг одновременно начинают говорить десять человек из потустороннего мира! Или сидишь себе в ресторане, ни о чем плохом не думаешь, и вдруг у тебя из носа начинает капать эктоплазма – прямо на жаркое.

Аура никогда до конца не верила, что сестры Каскаден, несмотря на их несомненные таланты в области гипноза и галлюцинаций, в самом деле способны вызывать души умерших. Представление они устраивали безупречное – тут оставалось только снять шляпу. Они умели мгновенно погрузить человека в транс. Сама Аура благодаря сестрам смогла поговорить с Иннин. Но беседы с покойниками? Сам факт, что сестер занесло в Прагу в тот самый момент, когда на спиритизме можно сколотить целое состояние, наводил Ауру на мысль о шарлатанстве. Она считала обеих сестер ловкими пройдохами, способным благодаря некоторым экстрасенсорным способностям и определенным познаниям в парапсихологии заморочить голову даже самым ярым скептикам. Тем более что в мерцании свечей и дымке курений девушки выглядели еще очаровательнее, и это, разумеется, способствовало их успеху у богатых клиентов.